![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Оригинал взят у
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
v_n_zb в Перечитывая Стругацких: "Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее"....
Книги Аркадия и Бориса Стругацких начали растаскивать на цитаты еще полвека назад.
Эти цитаты действовали как пароль, как маркер, безошибочно позволяющий в любой компании определить единомышленника, близкого тебе по духу и восприятию мира.
Стоило лишь услышать от прежде незнакомого человека «Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо», или «профессор Выбегалло кушал», или «пять розог без целования за невосторженный образ мыслей»…
Отобрать лучшее из сказанного ими — невероятно трудная задача. Наверное, у каждого из выросших в мирах братьев Стругацких этот список будет своим. Для меня он — вот такой.
Борис Вишневский
Аркадий и Борис СТРУГАЦКИЕ. Цитаты
«Стажеры»
Нет ничего невозможного, есть только маловероятное.
Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь, работу. Каждая из этих радостей уже стоит многого. Но как редко они собираются вместе!
«Понедельник начинается в субботу»
Каждый человек — маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других.
Человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.
Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет.
«Сказка о тройке»
У людей было две исконных мечты: мечта летать вообще, проистекшая из зависти к насекомым, и мечта слетать к Солнцу, проистекшая из невежества, ибо они полагали, что до Солнца рукой подать.
Если начальство недовольно каким-нибудь ученым, вы объявляете себя врагом науки вообще. Если начальство недовольно каким-нибудь иностранцем, вы готовы объявить войну всему, что за кордоном.
Нет ничего более гибкого и уступчивого, нежели юридические рамки.
«Хищные вещи века»
Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо.
До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков? Почему вы не желаете утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать?
«Далекая Радуга»
Манеры любого человека странны. Естественными кажутся только собственные манеры.
Я не знаю, с чего начать, а через минуту я буду уже не человек, а взбесившийся администратор. Вы никогда не видели взбесившегося администратора? Сейчас увидите. Я буду судить, карать, распределять блага! Я буду властвовать, предварительно разделив!
Ох, до чего же это трудно — решать! Надо выбрать и сказать вслух, громко, что ты выбрал. И тем самым взять на себя гигантскую ответственность, совершенно непривычную по тяжести ответственность перед самим собой, чтобы оставшиеся три часа жизни чувствовать себя человеком, не корчиться от непереносимого стыда и не тратить последний вздох на выкрик «Дурак! Подлец!», обращенный к самому себе.
«Попытка к бегству»
В этом мире царит средневековье, это совершенно очевидно. Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно — человек, который желает странного!
Вы хотите изменить естественный ход истории. А знаете вы, что такое история? Это само человечество! И нельзя переломить хребет истории и не переломить хребет человечеству…
Что вы будете делать, когда придется стрелять? А вам придется стрелять, когда вашу подругу-учительницу распнут грязные монахи. И вам придется стрелять, когда вашего друга-врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых касках!..
«Трудно быть богом»
«Протоплазма, — подумал Румата. — Жрущая и размножающаяся протоплазма».
Мир совсем не плох, цены на хлеб падают, цены на латы растут, заговоры раскрываются вовремя, колдунов и подозрительных книгочеев сажают на кол, король по обыкновению велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку.
Кстати, благородные доны, чей это вертолет позади избы?
Трусоват наш дон Тамэо, да и политик известный…
Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо…
Умные нам не надобны. Надобны верные.
Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты, и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!
Горожане перестали распевать куплеты политического содержания, стали очень серьезными и совершенно точно знали, что необходимо для блага государства.
Мы думали, что это будет вечный бой, яростный и победоносный. Мы считали, что всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге. И мы думали, в общем, правильно, только многого не учли.
Разве бог имеет право на какое-нибудь чувство, кроме жалости?
Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные.
В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
Мне объяснили, что правда — это то, что сейчас во благо королю… Все остальное ложь и преступление.
Это был известный рыботорговец, ему назначили пять розог без целования за невосторженный образ мыслей.
Раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя.
«Гадкие лебеди»
Именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку.
Господин президент изволили взвинтить себя до последней степени, из клыкастой пасти летели брызги, и я достал платок и демонстративно вытер себе щеку, и это был, наверное, самый смелый поступок в моей жизни, если не считать того случая, когда я дрался с тремя танками сразу.
Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее.
Государственный аппарат, господа, во все времена почитал своей главной задачей сохранение статус-кво. Не знаю, насколько это было оправданно раньше, но сейчас такая функция государства попросту необходима. Я бы определил эту функцию так: всячески препятствовать будущему запускать свои щупальца в наше время, обрубать эти щупальца, прижигать их каленым железом…
— Ты слишком любишь маринованные миноги. И одновременно — справедливость.
— Правильно. Но, по-моему, это хорошо.
— Это неплохо. Но если бы тебе пришлось выбирать, ты бы выбрал миноги, вот что плохо.
— Скажи, а ты как — сначала напишешь, а потом уже вставляешь национальное самосознание?
— Нет, — сказал Виктор. — Сначала я проникаюсь национальным самосознанием до глубины души: читаю речи господина президента, зубрю наизусть богатырские саги, посещаю патриотические собрания. Потом, когда меня начинает рвать — не тошнить, а уже рвать, — я принимаюсь за дело…
Страны, которые нравились господину президенту, вели справедливые войны во имя своих наций и демократии. Страны, которые господину президенту почему-либо не нравились, вели войны захватнические и даже, собственно, не войны вели, а попросту производили бандитские, злодейские нападения.
( Read more... )
Книги Аркадия и Бориса Стругацких начали растаскивать на цитаты еще полвека назад.
Эти цитаты действовали как пароль, как маркер, безошибочно позволяющий в любой компании определить единомышленника, близкого тебе по духу и восприятию мира.
Стоило лишь услышать от прежде незнакомого человека «Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо», или «профессор Выбегалло кушал», или «пять розог без целования за невосторженный образ мыслей»…
Отобрать лучшее из сказанного ими — невероятно трудная задача. Наверное, у каждого из выросших в мирах братьев Стругацких этот список будет своим. Для меня он — вот такой.
Борис Вишневский
Аркадий и Борис СТРУГАЦКИЕ. Цитаты
«Стажеры»
Нет ничего невозможного, есть только маловероятное.
Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь, работу. Каждая из этих радостей уже стоит многого. Но как редко они собираются вместе!
«Понедельник начинается в субботу»
Каждый человек — маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других.
Человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.
Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет.
«Сказка о тройке»
У людей было две исконных мечты: мечта летать вообще, проистекшая из зависти к насекомым, и мечта слетать к Солнцу, проистекшая из невежества, ибо они полагали, что до Солнца рукой подать.
Если начальство недовольно каким-нибудь ученым, вы объявляете себя врагом науки вообще. Если начальство недовольно каким-нибудь иностранцем, вы готовы объявить войну всему, что за кордоном.
Нет ничего более гибкого и уступчивого, нежели юридические рамки.
«Хищные вещи века»
Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо.
До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков? Почему вы не желаете утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать?
«Далекая Радуга»
Манеры любого человека странны. Естественными кажутся только собственные манеры.
Я не знаю, с чего начать, а через минуту я буду уже не человек, а взбесившийся администратор. Вы никогда не видели взбесившегося администратора? Сейчас увидите. Я буду судить, карать, распределять блага! Я буду властвовать, предварительно разделив!
Ох, до чего же это трудно — решать! Надо выбрать и сказать вслух, громко, что ты выбрал. И тем самым взять на себя гигантскую ответственность, совершенно непривычную по тяжести ответственность перед самим собой, чтобы оставшиеся три часа жизни чувствовать себя человеком, не корчиться от непереносимого стыда и не тратить последний вздох на выкрик «Дурак! Подлец!», обращенный к самому себе.
«Попытка к бегству»
В этом мире царит средневековье, это совершенно очевидно. Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно — человек, который желает странного!
Вы хотите изменить естественный ход истории. А знаете вы, что такое история? Это само человечество! И нельзя переломить хребет истории и не переломить хребет человечеству…
Что вы будете делать, когда придется стрелять? А вам придется стрелять, когда вашу подругу-учительницу распнут грязные монахи. И вам придется стрелять, когда вашего друга-врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых касках!..
«Трудно быть богом»
«Протоплазма, — подумал Румата. — Жрущая и размножающаяся протоплазма».
Мир совсем не плох, цены на хлеб падают, цены на латы растут, заговоры раскрываются вовремя, колдунов и подозрительных книгочеев сажают на кол, король по обыкновению велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку.
Кстати, благородные доны, чей это вертолет позади избы?
Трусоват наш дон Тамэо, да и политик известный…
Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо…
Умные нам не надобны. Надобны верные.
Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты, и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!
Горожане перестали распевать куплеты политического содержания, стали очень серьезными и совершенно точно знали, что необходимо для блага государства.
Мы думали, что это будет вечный бой, яростный и победоносный. Мы считали, что всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге. И мы думали, в общем, правильно, только многого не учли.
Разве бог имеет право на какое-нибудь чувство, кроме жалости?
Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные.
В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
Мне объяснили, что правда — это то, что сейчас во благо королю… Все остальное ложь и преступление.
Это был известный рыботорговец, ему назначили пять розог без целования за невосторженный образ мыслей.
Раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя.
«Гадкие лебеди»
Именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку.
Господин президент изволили взвинтить себя до последней степени, из клыкастой пасти летели брызги, и я достал платок и демонстративно вытер себе щеку, и это был, наверное, самый смелый поступок в моей жизни, если не считать того случая, когда я дрался с тремя танками сразу.
Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее.
Государственный аппарат, господа, во все времена почитал своей главной задачей сохранение статус-кво. Не знаю, насколько это было оправданно раньше, но сейчас такая функция государства попросту необходима. Я бы определил эту функцию так: всячески препятствовать будущему запускать свои щупальца в наше время, обрубать эти щупальца, прижигать их каленым железом…
— Ты слишком любишь маринованные миноги. И одновременно — справедливость.
— Правильно. Но, по-моему, это хорошо.
— Это неплохо. Но если бы тебе пришлось выбирать, ты бы выбрал миноги, вот что плохо.
— Скажи, а ты как — сначала напишешь, а потом уже вставляешь национальное самосознание?
— Нет, — сказал Виктор. — Сначала я проникаюсь национальным самосознанием до глубины души: читаю речи господина президента, зубрю наизусть богатырские саги, посещаю патриотические собрания. Потом, когда меня начинает рвать — не тошнить, а уже рвать, — я принимаюсь за дело…
Страны, которые нравились господину президенту, вели справедливые войны во имя своих наций и демократии. Страны, которые господину президенту почему-либо не нравились, вели войны захватнические и даже, собственно, не войны вели, а попросту производили бандитские, злодейские нападения.
( Read more... )
